Фильм «Дылда»: подруга дней моих суровых. Рецензия на русскую ретродраму, выдвинутую на «Оскар»

Сюжет

Осенью 1945-го контуженая на войне экс-зенитчица и нынешняя санитарка Ия по прозвищу Дылда (иркутянка Виктория Мирошниченко) воспитывает маленького мальчика и ждет не дождется демобилизации боевой подруги Маши (Василиса Перелыгина). Казалось бы, война и с ней все худшее — позади, однако для двух товарок-сожительниц основные страдания, видно, только начинаются.

Не для всех

Фильм «Дылда» едва ли заинтересует потребителей как современной мейнстримной голливудщины, так и рашенского ширпотреба с Машковым, Козловским да Петровым. Это, конечно, уже плюс — однако ж и минусов тут, признаться, не счесть.

Начнем с того, что немалое число вполне приличных (то есть не лишенных ни ума, ни вкуса) зрителей ощутят к картине «Дылда» совершеннейшую идиосинкразию — и их очень хорошо можно будет понять. Не то чтобы фильм был глупым и безвкусным (хотя кое-где и кое в чем — таки да), но он настолько специфический, что пригоден к употреблению лишь самой незначительной зрительской прослойкой.

Проще говоря, «Дылду» обязательно оценят ярые адепты артхауса, приверженцы неординарного, немассового, некоммерческого кино. Тем более, что таким любителям почти наверняка что-то говорит имя режиссера Кантемира Балагова, который прославился в узких кругах в 2017-м, когда вышел его дебют «Теснота» — клаустрофобная драма про жизнь на Кавказе в конце 1990-х.

Те, кто ту «Тесноту» видел, враз уразумеют, что от этого Балагова и в случае клаустрофобной драмы про жизнь в Ленинграде в середине 1940-х надо ждать чего-то эдакого. Недруг скажет: «подлянки», друг: «нестандартного подхода». И правы окажутся оба.

Фрик-шоу

Подход, оно конечно, нестандартный — нестандартнее некуда: вроде бы контужена только одна заглавная героиня, однако столь же (если не более) ушибленными да припадочными выглядят и все прочие персонажи фильма. Понятно, что каждый из них пережил либо фронт, либо блокаду (Дылде «повезло» отведать того и другого), но это, мягко говоря, сомнительное основание для того, чтобы превращать послевоенный Ленинград в сплошной цирк уродов.

За эту нарочитую смысловую деформацию следует дать по рукам не одному режиссеру, но и его соавтору-кинодраматургу Александру Терехову. Это тот самый Терехов, что единолично смастачил сценарий «Матильды» — благополучно забытой уже позапрошлогодней картины, несусветная пошлость которой разом перечеркнула всю ее якобы скандальность.

Ну, а то, каким способом нам тут предпочитают демонстрировать всех этих неадекватных персон во главе с Дылдой, уже полностью остается на совести режиссера. Балагов обожает длинные статичные планы (привет Михаэлю Ханеке), снятые с самых дискомфортных ракурсов (салют братьям Дарденнам). Герои без конца прибегают к невнятному, а то и просто бессмысленному бормотанию — и тут все ясно: Балагову не чуждо также позднее творчество покойного Германа. Притом что учился Кантемир у Сокурова — что тоже, как говорится, многое объясняет.

«Дылда» и долдоны

Ясно, что эдакими методами авторы «Дылды» неминуемо доведут зрителя, воспитанного на более привычных образцах кинематографа, до белого каления. Да и пресловутую подлянку во всем этом тоже немудрено увидеть, ибо есть темы, на которые совестно эпатировать (но если очень хочется, то, конечно, можно).

И посмотреть «Дылду» можно тоже, особенно если вы охочи до гиперреализма или хотя бы знаете это слово. Вот только духоподъемности ждать не следует — артхаус не для того снимают.

Какой басурман не любит «загадочный рюсский душа»!

На месте в «Дылде» и все прочие, еще не упомянутые атрибуты артхауса: лобовой монтаж без изысков, периодическое топтание на месте, отсутствие отчетливого сюжетного стержня. Впрочем, фрагментарность и мозаичность — тоже неизменные свойства претенциозного «фестивального» кино. Балагов явно снимает под лозунгом Евгения Леонова из «Осеннего марафона»: «Им нравится!». Под «ними» в обоих случаях следует понимать иностранцев.

«Дылда» была привечена на Каннском фестивале текущего года, где получила в числе прочего номинацию на «Квир-пальму»: забугорные знатоки усмотрели во взаимоотношениях Дылды и Маши латентное лесбиянство.

После такого Российский оскаровский комитет, конечно, не мог не выдвинуть «Дылду» на соискание премии Американской киноакадемии. Там у Балагова шансов не густо, но как истинный артхаусник он должен этому только порадоваться. «Оскар» же вручают лишь полной попсе — для ученика Сокурова получить такую награду было бы позором.

И о хорошем

Хорошее в современном русском кино, как правило, связано с актерами — и «Дылда» не стала исключением. Так, за лицедейское будущее 25-летней уроженки Иркутска и выпускницы ГИТИСа Виктории Мирошниченко можно теперь не беспокоиться. Виктория играет на пять — плюс довольно миловидна, даром что дылда. Русская Тильда Суинтон? Отчего бы и нет!

Иркутянке под стать и актриса Василиса Перелыгина с рыбьими глазами, словно прощупывающими зрителя насквозь. А любителей курьезов уже крепко позабавило внешнее сходство юного актера Игоря Широкова с небезызвестным мистером Путиным. Хотя, может, они там в Питере все похожи на Путина, кто знает…

Евгений Новицкий, WEACOM.RU
Мнение автора субъективно и может не совпадать с мнением редакции